Пошлость и попса как концепт русской культуры
О пошлости написано многое, но главное не сказано – пошлость – это не просто слово с труднопереводимым значением, это один из главных концептов современной русской культуры.
В словаре.
Прилагательное пошлый согласно этимологическому словарю Фасмера происходит от др. русского пошьлъ, что означало «старинный, исконный, прежний, обычный». Образовано приставочным способом от глагола идти. Хотя как раз идея движения в самом понятии отрицается: все пошлое – косно. Отсутствие новизны, обычность – изначальное значение этого слова. Даль описывает его так: избитый, общеизвестный, надокучивший, почитаемый грубым, простым, низким, площадным; вульгарный, тривиальный. То есть понятие пошлости заметно усложняется – прибавляются элементы – простота, грубость и общедоступность. В современном толковом словаре Ожегова и Шведовой мы видим уже более узкое определение этого слова – низкий в нравственном отношении; безвкусно грубый. Действительно, в современном русском языке это слово чаще всего используется именно в этих двух значениях. Чаще как низкий и грубый, чем как безвкусный и бездарный.
Наиболее точное, на мой взгляд, определение предлагает известный лингвист А. Вежбицка. Она разработала так называемый lingua mentalis (сужение естественного языка, состоящее из простейших понятий), с помощью которого описываются лексические и грамматические значения языка.
Пошлость
многие люди думают о многих вещах, что эти вещи хороши
это неправда
эти вещи нехороши
они похожи на некоторые другие вещи
эти другие вещи хороши
эти люди этого не знают
это плохо
Люди такие, как я, это знают
…De la musique encore et toujours!
Que ton vers soit la chose envol;e
Qu’on sent qui fuit d’une ;me en all;e
Vers d’autres cieux ; d’autres amours.
Que ton vers soit la bonne aventure
Eparse au vent crisp; du matin
Qui va fleurant la menthe et le thym.
Et tout le reste est litt;rature. (1874)
…Так музыки же вновь и вновь.
Пускай в твоём стихе с разгону
Блеснут в дали преображённой
Другое небо и любовь.
Пускай он выболтает сдуру
Всё, что впотьмах, чудотворя,
Наворожит ему заря.
Всё прочее – литература.
(перевод Бориса Пастернака, опубл. 1938)
В этом стихотворении, кстати, рифма соблюдена четко, и toujours вполне себе рифмуется с amours, несмотря на призывы в тексте.
В поэзии XX века эта тема тоже присутствует, как неприятие некоторых черт советского общества. Например, стихотворение Павла Когана целиком посвящено пошлости, естественно в том виде, как он ее воспринимает, если не забывать об оценочности этого понятия. Она кажется ему убийственной, и так, действительно, было – пошлость побеждала дар.
(Советские поэты, павшие на
Великой Отечественной Войне,
Москва, «Советский Писатель», 1965)
Пошлость – то, чего никогда не должно быть в поэзии. Обвинение в пошлости настоящего поэта сродни обвинению в бездарности. Если следовать хронологии развития этого концепта, то далее в середине XX века поэзия сливается с музыкой, зарождается жанр авторской песни, которая позднее эволюционирует в отечественный рок-н-ролл. И во всех этих жанрах во все времена присутствует мотив борьбы с пресловутой пошлостью. В ней обвиняли даже Булата Окуджаву, родоначальника авторской песни.
Из воспоминаний Станислава Рассадина о Булате Окуджаве:
В рекламе.
Основным «питомником» пошлости В.Набоков считал рекламу. Именно в ней, полной веснушчатых мальчиков, счастливых отцов семейств, преувеличенно красивых пейзажей и избитых, повторяющихся «проверенных» сюжетов и текстов, она, эта самая пошлость чувствует себя полной хозяйкой. В современной рекламе она приобрела себе мощного пособника – PhotoShop. Теперь не обязательно рисовать искусственные веснушки и мушки на лицах героев, все можно добавить потом, даже самих героев. Картинки-клипарты, созданные одним фотохудожником, копируются и дорисовываются его менее профессиональными коллегами из многочисленных рекламных агентств. В результате одна и та же картинка, кажущаяся всем «красивенькой», оказывается на двух совершенно разных баннерах двух совершенно разных рекламных кампаний, выполненных двумя совершенно разными агентствами. Потеряна вся первоначальная свежесть и оригинальность изображения, существование авторских прав (виртуальное, по всей видимости) не способно помешать этому: любой лишний бездарный штрих убивает их и авторскую идею одним махом. Кажется, так бывает везде, где всё определяет прибыль. Пошлость любит деньги. В. Набоков считал, что пошлость рекламы «исходит из предположения, что наивысшее счастье может быть куплено и что такая покупка облагораживает покупателя».
Karma police arrest this man
He talks in maths
He buzzes like a fridge
He’s like a detuned radio…
Карма-полиция арестуй этого человека:
Он говорит научными терминами,
Жужжит, как холодильник,
Он как ненастроенное радио…
У этой же группы есть песня Pop is dead – ироничный некролог по поводу «кончины» попсы.
Юмор и пошлость.
Если говорить о юморе, точнее о современном российском эстрадном юморе, то тут само существование до сих пор на телевидении программ «Аншлаг» доказывает неразрывную связь пошлости и денег. И трудно понять, что без чего не может существовать. Однажды натолкнулась на такую заметку Юлии Поляковой на kompromat.ru:
Программа «Аншлаг» разделила общество на два лагеря. Одни — их большинство — с нетерпением ждут очередного выпуска передачи. Другие «Аншлаг» на дух не переносят— для них он стал воплощением неумного юмора и вульгарности. Министр культуры Александр Соколов пригрозил в прошлом году закрыть программу, и даже министр обороны Сергей Иванов на одном из заседаний правительства прошелся по поводу «пошлятины» на телевидении.
«Аншлаг» между тем проявил чудеса живучести. Через два дня после заседания кабинета министров, на котором государственном телеканале «Россия» вышел очередной выпуск программы. Зрителей веселили привычные Клара Новикова, Юрий Гальцев и Елена Воробей, бессменная ведущая «Аншлага» Регина Дубовицкая подливала гостям сок «от спонсора». По данным TNS Gallup Media, эту программу посмотрело 9,4% россиян, больше, чем «Времена» Владимира Познера.»
Чем объясняется эта популярность? Пошлость хорошо продается – это то, что нравится большинству. «Пипл хавает», как сказал Боган Титомир, people have it. Каким же должно быть отношение к своему творчеству и к своему зрителю?
Этот жанр казалось бы умер (если не считать Жванецкого, которого опять же слушают единицы), но появляется свежий и современный остроумный Comedy Club, который с успехом прокатившись по всей стране и заработав немало денег, опустился до шуток «ниже пояса», до пошлятины в своем втором самом простом значении – низкопробный. И тут опять деньги и простое правило «пипл хавает» сыграли свою роль.
Леночка, будем мещанами!
Я понимаю, что трудно,
что невозможно практически это.
Но надо стараться.
Не поддаваться давай.
Канарейкам свернувши головки,
здесь развитой романтизм воцарился,
быть может, навеки.
Соколы здесь, буревестники все,
в лучшем случае — чайки.
Будем с тобой голубками с виньетки
средь клёкота злого
будем с тобой ворковать,
будем мурлыкать котятами
в теплом лукошке.
Не эпатаж это — просто желание выжить.
О пошлости
Борис Бейнфест
С ВАШЕГО ПОЗВОЛЕНИЯ, О ПОШЛОСТИ
Кстати, интересно, что один из самых ярких видов пошлости –
к ней даже не касательство, а просто обсуждение ее.
И. Губерман
Чудище обло, огромно, озорно, стозевно и лайяй.
В. Тредиаковский
Да не сочтется этот мой реферат (или мемуар, как говорили в старину) – в соответствии с сентенцией Губермана, вынесенной в эпиграф – пошлостью. Все-таки стремление разобраться с каким-то вопросом, достучаться до истины – по определению, не может быть пошлостью.
Хотя у пошлости как раз и нет исчерпывающего определения. Это одно из тех немногочисленных словечек, которые все охотно употребляют, но смысл которых толкуется по-разному а подчас и вовсе доподлинно неизвестен. Когда мы слышим: пошляк! – мы подозреваем, что речь идет о человеке, злоупотребляющем вниманием к сентенциям или юмору ниже пояса (хотя назвать пошляком Боккаччо вряд ли у кого-то повернется язык: это высокая литература! не могла бы простая пошлость оставаться живой столько веков!), но ведь это только одна – и не самая главная отнюдь – краска, относящаяся к этому слову. Пошлым (но не пошляком!) может быть и человек вполне строгих нравов, пошлым может быть не только высказывание, но и весь строй мысли, облик, образ жизни человека или группы людей, наконец. Разве «Клоп» Маяковского – не яростное обличение именно пошлого образа жизни? Однако те, с чьих позиций он эту пошлость так убедительно обличал, со временем сами привнесли это трудноуловимое для ясного определения, но заразительное качество в свои сентенции и в свой образ жизни, который они повсеместно внедряли. «Вспоминаются слова отца Сергия Булгакова, который жил в начале 20-го столетия, формировался в эпоху декаданса, а декаданс ведь был очень направлен против пошлости, как и революционеры, они все обличали мещанство, Горький на этом карьеру сделал. И вот из этого обличения мещанства, из обличения пошлости, слоников, салфеточек, уюта, выросло что? Громадное кровавое чудовище. То есть обличение пошлости оказалось источником ее. Как сказала Ханна Аринд, „Гитлер показал людям всю скуку и пошлость зла“. То же самое можно сказать, естественно, и про Сталина» (о. Я. Кротов).
Вот я сказал: «с чьих позиций» – не означает ли это, что понятие пошлости требует каждый раз уточнения: кому что-то представляется пошлым? Характеризуя другого человека и его действия словами «пошлость» или «пошлый», говорящий полагает свои ценности – более высокими, подлинными, а ценности того, другого человека – более низкими, ложными, извращенными. Слово пошлость – свидетельство субъективного отношения говорящего к явлению, к адресату (в отличие от других – объективных, общепринятых в нормальном обществе нравственных оценок – таких, например, как вероломство, ложь, подлость и пр.). Пошлость не противопоставлена нравственности, добру, она антипод естественности, красоты в понимании человека с нормальным вкусом. В природе пошлость отсутствует. Пошлость, стало быть, – не этическая, а скорее эстетическая категория. «Пошлость – это не что, а как», – очень точно сказал кто-то. Поэтому с равной вероятностью пошлостью могут называться разные и даже противоположные вещи…
Выходит, всё дело во вкусе? Конечно! А о вкусах не спорят! Кому-то и цветок подарить – пошлость, а кому-то «люби меня, как я тебя» – песня, падает прямо в душу, в десятку. Кому-то индийский фильм кажется эталоном красоты, а кому-то А. Тарковский кажется пошловатым. Это нам, а не солдатам кажутся пошлыми скабрезные солдатские анекдоты, да и назвали их «солдатскими» не солдаты, а штафирки, чистоплюи. Забавно, что под маской якобы издевательства над этой пошлостью штафирки придумали кучу анекдотов про поручика Ржевского, где смакуют то самое, над чем вроде бы иронизируют. Это так же пошло, как если бы почтенный, претендующий на благонравие джентльмен, хихикая, изучал порнографические открытки…
Но я снова касаюсь одной только краски этого очень многокрасочного понятия. Иногда, как синоним слова пошлость употребляется термин двусмысленность, хотя уже ясно, что этой краской интересующее нас понятие отнюдь не исчерпывается. Например, какая-нибудь песенка или романс могут быть нестерпимо пошлыми, но не содержать ни одной двусмысленности или сальности. Выражение, словесный оборот могут быть пошлыми и при этом абсолютно пристойными. Пошлость неоглядно бесконечна, / век она пронзает напролет, / мы умрем, и нас она сердечно, / с тактом и со вкусом отпоет (Губерман). С тактом и со вкусом? Ах, этот насмешник Губерман! А «все там будем», «пусть земля будет пухом», «бог дал, бог взял» и прочее – разве всё это не из ряда классических пошлостей? Тут нет скабрезности, но пошлость – налицо. Так что пора уже поразмышлять над другими гранями и красками непотопляемого явления.
Понятно, что приятней быть оригиналом, чем пошляком, но не понятно, как вообще в принципе можно избежать пошлости, ведь как только все станут утонченными оригиналами, т.е. вся масса превратится в элиту с безупречным вкусом и слухом, эта самая элитность тут же станет общим местом и пошлостью. Большинство людей в принципе не оригинальны – иначе они не назывались бы большинством. Что же, им теперь – и рта не раскрывать? А если душа просит? Вопрос риторический, т.к. разрешения все равно никто не истребует. А еще вернее, если серьезно: каждый из нас в чем-то уникален и неповторим, а в чем-то, как это ни печально, пошловат…
Похоже, пошлость – одно из наиболее загадочных порождений темных глубин человеческой психики. А с другой стороны, похоже, пошлость – неотъемлемая и не отторгаемая часть нашей жизни, заложенная в ней с самого начала, с того момента, когда Змий искушал Еву первородным грехом. Тень и спутник красоты. Не той, что спасет мир (внимание! заезжено! пошлость!), а той, что есть гармония и благо.
Однако прежде чем ломиться в открытую дверь, посмотрим, что говорят о пошлости и определении этого понятия знающие люди.
Вот что говорит словарь Ожегова: «Пошлый – низкий в нравственном отношении; безвкусно-грубый. П. анекдот. Пошлая среда».
Вы будете смеяться, но слово это употреблял – задолго до Ожегова – еще… Иван Грозный! Когда Иван Грозный осерчал на королеву Англии Елизавету за то, что она не пошла за него замуж, он ей в личном письме высказал свое фе: «Ты есть пошлая девица», считая, что ей королевских амбиций недостаёт. Грозно, ничего не скажешь. А Елизавета, судя по всему, была как раз здравомыслящая девица. И, скорее всего, была оповещена о том, сколько жен перевел русский кесарь, и о том, что он вообще не джентльмен по большому счету. Но вернемся к теме.
Вот как трактует это слово В. Даль. «Пошлый – 1) стар.: давний, стародавний, что исстари ведется; старинный, древний, исконный, посконный. 2) ныне: избитый, общеизвестный и надокучливый, вышедший из обычая; неприличный, почитаемый грубым, простым, низким, подлым, площадным; вульгарный, тривиальный».
Нелишне заметить, что слово «подлый» употреблено Далем в старом значении «низкий», «грубый»; подлым дворянство высокомерно называло народ. К этической оценке, к подлости это отношения не имеет.
Думается, и Даль (несмотря на многословие), и Ожегов все-таки далеки от исчерпания неуловимого смысла этого загадочного слова.
Отвлечемся от словарей и послушаем других умных людей.
Вот что говорит Яков Кротов, священнослужитель, сотрудник радиостанции «Свобода»: «Давайте не будем пытаться определить, что такое пошлость, потому что не все можно определить, а самое главное – вообще определению не поддается, и определение и даже стремление всё определить – это уже пошлость.
Тем не менее, у Даля, датчанина, лютеранина, слово «пошлость» оказалось под словом «пошлина», что, конечно, очень по-евангельски. Но на самом деле здесь, видимо, древний церковнославянский корень от слова «прошлое», «ходить». Наверное, в современном русском языке адекватное слово «заезженный», «исхоженный», «затоптанный», «замусоленный». То есть что-то, что пошло в толпу. В романских языках Европы, в английском и так далее, этому соответствует слово «вульгарный», слово «простонародный», то есть то, что противостоит аристократическому. В современном же русском, не скажу, языке, но в быту слово «пошлость» ассоциируется, прежде всего, с сексом. И, наверное, через это проще всего к нему подступить для начала. Потому что именно там, где источник жизни, где источник любви, где источник человеческого счастья и смысла человеческого бытия, именно там, где самое интимное, там и самое пошлое. И пошлая шутка – это, прежде всего шутка на тему действительно того, что у всех людей, верующих и неверующих, выделено в категорию неприкосновенного и высшего».
И еще такое высказывание, довольно неожиданное в устах православного священника: «Я подозреваю, что если есть одно из явлений в современном мире, которое с точки зрения многих людей может быть названо пошлым, то это как раз антисемитизм и заявление, что Иисус вовсе не еврей, а славянин, случайно забредший в Палестину, и так далее. Что до шестиконечных звезд, то Господь Иисус Христос был еврей из евреев, как и все Его ближайшие ученики, именно поэтому Он входил в иерусалимский Храм, неевреев туда просто не пускали».
Собеседник Я. Кротова А. Тавров тоже высказывает небанальную мысль: «Пошлость всегда цитатна, пошлость всегда вне творчества, она цитирует некие заемные модели. Вот золото – это красиво, лебеди – это красиво, я хочу преподнести своей возлюбленной восход солнца – это красиво. Это цитаты.
Почему пошлость цитатна? Потому что пошлость продукт нашего эго, продукт нашего малого „я“. Никогда за краем эго вы не встретите пошлости. Никогда в молитве, в любви, за краем собственных эгоистических устремлений Вы не встретите эго, потому что там кончаются слова, там кончаются цитаты, во всяком случае, там начинается творчество».
А вот мнение Н. Бердяева: «Пошлость есть совершенная удовлетворенность, довольство и даже веселье от плоского небытия… Пошлость… есть мир, окончательно забывший об ином мире и почувствовавший довольство. Пошлость – есть потеря всякой оригинальности, определяемость жизни исключительно извне». (Из книги «О назначении человека».)
Игорь Губерман в книге «Вечерний звон» говорит: «Уже давно оставил я бесплодные попытки что-нибудь определенное сказать о пошлости, уже писал я вовсе о другом, а тема эта настоятельно тревожила меня. Как будто я чего-то не договорил. Я понимал, что это область бесконечная, что это просто разновидность жизни, а ввиду отсутствия любых критериев – пуста надежда изловить и как-то обозначить пошлость. Ну, о вкусах принято не спорить, но бывает ведь и пакостное послевкусие от облака одеколонного дыхания. И это тоже область личных ощущений. А хотелось уловить ее не только чувством, но и внятно передать приметы к опознанию. Я сел припоминать и вдруг сообразил, что в разные эпохи совершенно был различен ее облик. Пошлое безоблачное прозябание клеймил когда-то буревестник революции: „Им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни, гром ударов их пугает“. А как торжествует пошлый Уж над победительным паденьем гордого Сокола! Мы в школе всю эту романтику учили наизусть и не заметили, как постепенно стала она пошлостью расхожей. Нашествия именно пошлого грядущего Хама ожидал (и не без оснований) Мережковский. А во времена позднесоветские именовалось пошлостью существование, далекое от пафоса великих строек коммунизма. И отзывчивые быстрые поэты даже рифмовали, противопоставляя «торшер» и «Тайшет», но это как-то мерзко даже обсуждать. Еще я вспомнил, как газетные статьи клеймили словом «пошлость» песни Окуджавы. Словом, это темное понятие всегда было удобным поношением».
Андрей Макаревич в книге «Сам овца» пишет: «В силу совершенной общепонятности, что ли, определения пошлости и в то же время совершенной же его субъективности каждому из нас кажется, что он очень хорошо видит и чувствует пошлость, но при этом видит абсолютно по-своему и в разных явлениях. Меня это так заинтересовало, что какое-то время я практически проводил опрос друзей и знакомых. Боря Гребенщиков, не раздумывая, сказал следующее: „Пошлость – это боязнь отказаться от привычного и надоевшего самому тебе видения мира“. Может, кому-то это покажется спорным. Но мне по ощущению очень близко. И кстати, совпадает со старинным, изначальным значением слова. Круг замыкается».
Уже одно то, что столько умных людей уделили свое внимание теме пошлости, говорит о том, что тема – не такая уж пустяшная, как может показаться.
Считается, что начало обсуждению положила лекция В. Набокова «Пошляки и пошлость». Вот что там, в частности, сказал «основоположник учения о пошлости»:
«На русском языке при помощи одного беспощадного слова можно выразить суть широко распространенного порока, для которого три других знакомых мне европейских языка не имеют специального обозначения. Отсутствие того или иного термина в словаре какого-нибудь народа не всегда означает отсутствие соответствующего понятия, однако мешает полноте и точности его понимания. Разнообразные оттенки явления, которое русские четко выражают словом „пошлость“, рассыпаны в ряде английских слов и не составляют определенного целого.
Что такое пошлость?
Есть слова, которые трудно поддаются однозначному определению. Однако их смысл улавливается буквально на уровне подсознания. Одно из таких слов — пошлость.
Произносить его неприятно, оно невольно вызывает отвращение. «Как это пошло!» — многим приходилось так восклицать при виде чего-то низкопробного и безвкусного. Но понятие это достаточно многогранно.
Великолепное определение дал Владимир Набоков:
«Пошлость — это не только явная, неприкрытая бездарность, но главным образом ложная, поддельная значительность, поддельная красота, поддельный ум, поддельная привлекательность».
Если попытаться выразить суть явления коротко, то пошлость — это нечто низменное с претензией на возвышенное. Применимо это не только к предметам, но и, как ни печально, к людям.
Цветистое жеманство
Пошлость нельзя оправдать модой. Ещё Мольер в комедии «Смешные жеманницы» высмеивал прециозный стиль. Галантные манеры, изысканные выражения, принятые в аристократических салонах, бездумно копировались в мещанской среде. В результате превращались в нечто абсурдное и даже пошлое.
…Лагранж и Дюкруази неблагосклонно были встречены кузинами Мадлон и Като. Как оскорбительно для девушек, что разговор начался с предложения законного брака! Никакой поэзии! Так все романы заканчивались бы на первой странице! И манеры-то у кавалеров не такие, и к нарядам претензии найдутся. Сами же барышни не забывали об изяществе, за речью тоже следили. К примеру, зеркало именовали не иначе, как «наперсник граций». А «удобства собеседования» — это всего лишь кресла.
Отвергнутые кавалеры прислали к жеманницам переодетых слуг. Пусть те изобразят всё то, что так нравится капризным барышням.
«Маскариль, мой слуга, слывёт острословом; в наше время нет ничего легче, как прослыть острословом. У этого сумасброда мания строить из себя важного господина. Он воображает, что у него изящные манеры, он кропает стишки, а других слуг презирает и зовёт их не иначе как скотами».
Мнимые маркиз и виконт отменно сыграли свои роли. Цветистые выражения заставили Мадлон и Като растаять от восторга: «Прелести же ваши предъявляют суверенные права на людей всех званий». А от наспех состряпанных стишков жеманницы потеряли остатки разума. Завершилась же шутка скандалом, весьма нелестным для взбалмошных девушек.
Примитивная незаурядность
…Есть люди, которые, на первый взгляд, безупречны. Но… Рядом с ними чувствуешь себя как будто не в своей тарелке. В манерах ли, в речи — нет-нет, да проскальзывает что-то неприятное. Если у одержимого показухой всё же сохраняется ощущение, что его благопристойность — лишь видимость, то пошлый человек на полном серьёзе считает себя чем-то незаурядным.
Иной свои скудные мыслишки воображает гениальными изречениями. Несладко придётся тому, кто в этом усомнится — его ждёт откровенное презрение. Нет, пошлые люди совсем не обязательно открытым текстом выразят недовольство. Но не упустят случая высмеять то, что дорого другому. И сделают это весьма изощрённо, от чего рана будет только глубже.
Чьи-то совершенно невинные слова любитель пошлости способен истолковать в самом невероятном (если не сказать — извращённом) значении. Комментарии порой делаются прилюдно, чтобы все показывали пальцем на объект насмешек.
Подобная манера поведения нередко становится способом привлечения к себе внимания. Пошлые натуры — часто совершенно неинтересные люди. Но им непременно надо блистать, их не устроит никакая другая роль, кроме мегазвёздной. А для этого оказываются хороши даже самые неприглядные средства.
Неоценённая «утончённость»
А раз такое желание есть, то находятся те, кои ему охотно подыгрывают. Скандальные подробности из жизни великих — это стало уже отличительной чертой массовой культуры. Сколько у кого из классиков литературы было любовниц, кому из учёных и с кем изменяли жёны — потребителей такой информации предостаточно. Причём достоверность этих «сенсаций» — вопрос далеко не первостепенной важности.
И вот личности с претензией на высокий интеллект «блистают» знанием подобных «истин». Бывает, поступают и так: запоминают два-три высказывания кого-то из великих. И начинается повторение этих цитат, часто неуместное. Сопровождается это непременно «умным лицом» и витиеватыми фразами в духе мольеровских жеманниц.
При этом склонные к пошлости личности на полном серьёзе считают себя утончёнными натурами с богатым внутренним миром. Таковыми они, понятное дело, не являются — это для окружающих очевидно. Но пошлые люди очень любят воображать себя страдальцами. Ещё бы: они ведь так мучаются из-за чёрствости других и непонимания!
Профилактика
Возможно ли бороться с пошлостью? Вряд ли есть смысл увещевать заражённых ею людей — они в ответ начнут лишь изливать свою желчь или всё повернут так, что перед ними же окажешься виноватым. Поэтому лучше критически посмотреть на себя.
Самое разумное — не пополнять собою ряды пошлых натур. Для этого бдительно следить за своей интеллектуальной и духовной пищей.
Не стоит осуждать падких на пошлость людей. Они сами не очень-то счастливы, пусть и не осознают этого. Если вернуться к комедии Мольера, то в ней не только отвергнутые кавалеры, но и слуги поняли, что к чему: «Я вижу, здесь дорожат мишурным блеском и не ценят добродетели без прикрас». Любить в таком случае оказывается возможным лишь «ради их прекрасных глаз». Едва ли это способно кого-то осчастливить.
…Моральные принципы — и высокие и низкие — присутствуют в каждом человеке. Необходимо стараться развить первое и затормозить второе. Но беда, если человек нечто низменное в себе начинает почитать за возвышенное. Пошлость похожа на болезнь, при которой профилактика эффективнее, чем последующее лечение. А оно, увы, не всегда заканчивается полным выздоровлением.
