Правда Афгана глазами солдата ВДВ
Постоянно дописывается и обновляется.
Дополнения и обновления вставляются кусками по всему тексту, а не только в самый конец.
«Никто кроме Нас». Это девиз ВДВ.
Никто кроме нас не мог выполнить многие военные задачи.
Никто кроме нас не сможет рассказать всю правду.
А удары будут, в том числе и от «своих». Это война.
25 лет назад протрубили о выводе советских войск из Афганистана.
На память об этой стране у меня осталось 2 ранения, одно в руку и 14 осколков в голове, 3 грыжи на позвоночнике, 2 медали «За Отвагу», голубой берет ВДВ с тельником в шкафу, несколько фотографий и сержантские погоны в коробке под кроватью.
Что – то я помню хорошо, что – то уже забыл. Прошло время. Я успел окончить специальное высшее учебное заведение, съездить ещё на одну войну в бывшую кавказскую советскую республику и опять в обнимку с автоматом.
Очень сильно вросли в нас, ветеранов афганцев, и в общество в целом, «сказки» об Афганской войне Советского Союза. Настолько, что и сами ветераны и общество уже искренне в это верят и не хотят иных легенд и, наверное, не захотят никогда.
Отступивших от этих правил ждало всеобщее презрение и в Афгане и на гражданке в Союзе. Жизни такому моральному уроду не было бы до самой смерти.
Потом, после моей службы, с середины войны и до конца было уже часто по другому. С моджахедами советские офицеры и командиры частей уже часто вели переговоры, с ними договаривались о ненападении, и просили не трогать наших солдат при прохождении ими определённых территорий. Когда нам это рассказывали вернувшиеся из Афганистана служившие после нас офицеры и солдаты из Ограниченного Контингента Советских Войск в Афганистане (ОКСВА), мы были в шоке. Для нас это было равносильно позору.
Даже сейчас во мне борются два противоречивых чувства. С одной стороны, конечно, хочется, чтобы как можно больше ребят остались живыми. С другой стороны, мы же присягу давали: «…и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству.
Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.
Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся…»
Ползать перед моджахедами на пузе, во время моей службы, десантники тоже не любили, и где возможно, старались идти в полный рост. Возможно было не везде, но с пару — тройку раз мы гордо ходили в атаку на духов именно прямо, на зависть засевшим за камнями остальным родам войск, засучив рукава и выпятив грудь в тельнике. Наверное, так и слагались легенды о никогда не склонявших перед врагом десантниках или по духовски — «ПОЛОСАТЫХ».
Последний раз такая смелость демонстрировалась нами на Панджшере. Зажали там ребят крепко. Трусами они не были, но нужен был психологический перелом. А нам перебежками и нагнувшись двигаться влом было, да и устали очень. Ну и тридцати секундная речь Командира по рации, что надежда только на нас. Шли в тельняшках, сняв куртки ХэБчиков и опустив по пояс комбезы, без РД, с автоматами на перевес. На нас смотрели с надеждой и восторгом. Десантура идёт. Моджахеды драпанули словно зайцы, разве, что не верещали. А как мы – то собой упивались. ВДВ одним словом. ВДВ смерти не боится. Идём в полный рост, стреляем. Ну и ребятам помогли, и кусок Панджшера чесанули. Жара, солнце, речка горная бурлит, зелень лезет и мы, красавцы буром прём.
Когда перед лицом мне отчертили,
В далёком небе, сапогом черту,
Которые тень ужаса слепили,
Из душ, склонившихся на тщетную мечту.
Я видел ветер, я смотрел сквозь тишину.
И так хотелось мне тебя над ней увидеть.
Я выпил досыта проклятую войну.
Я научился ждать и ненавидеть.
Новорождённая воронка, дитя войны.
На дно упало, скрипя зубами, пол старшины.
И растекаясь от мяса красным, слезился снег,
Кого осколком, кого фугасным, пол роты в нет.
А я всё мчался над сапогами, а я летел.
И надрываясь на всю округу, Ура им пел.
Нам в этом Мире так много надо ещё успеть.
Мне выть хотелось, а я от боли мечтал Вам петь.
Небеса, вы мне распахнитесь,
Мне сквозь щели, зубов – облаков.
Вы сегодня там мной ощенитесь,
На бессчетное вымя веков.
Но это только 2 постулата, неуклонно выполнявшихся, именно в ВДВ, так называемыми «курками» (от слова автоматный курок), солдатами срочной службы и командующими ими младшими офицерами (командирами взводов и рот), непосредственно участвующими в боевых действиях и беспрерывно, все полтора года службы, лазающим по горам в поисках банд маджахедов, вшей, ранений и жуткой усталости.
У его деда за Отечественную войну пять орденов. У командира ещё несколько опасных командировок в жизни было, похож на бультерьера, сбитый мускул, костяшки кулаков в мозолях. Какая там скрипка уже. А мог великий скрипач получится.
На груди качается, в сердце бьёт, медаль.
Серебро, в крест ленточка, красная эмаль.
Танк и самолётики, маятник войны
Я вернулся, Мама, из чужой страны.
Я приехал утром, трезвым и больным,
Я теперь у Родины стал таким своим.
На всю жизнь качается рота за спиной,
Я её в подарок Вам привёз с собой.
Я на Площадь Красную приведу броню,
Я народу сонному сотворю зарю.
Ярко – ало – красную, тёплую как кровь,
Я любовью полон, я сама любовь.
Вот, они – солдатики. Строем пеший ход.
Пыльные бушлатики, выбирайте взвод.
Щёк небритых сумраки, серые бинты,
Заполняют совестью ямы пустоты.
Ай, народ мой, ласковый, на колени встань,
Дети это павшие, ты в глаза их глянь.
Верившие в лучшее пацаны Страны,
Я остался, мама, в стороне войны…
Я остался, мама, с ними и с собой,
На один остался с прерванной судьбой.
От верблюжьих лакомств вонью стелет дым,
Я в зубах с гранатой таю молодым.
Таю, улетаю облачком домой,
Я сегодня, мама, тихий и немой.
Я сегодня, мама, прибегу во сне,
Босоногий, маленький, как не на войне…
Смотрел по телевизору передачу, где впрямую рассказывали как высшие члены правительства СССР, и отдельные генералы, предавали воевавших в Афганистане солдат, передавая душманам планы наших атак и предупреждая их заранее о готовящихся боевых операциях. Подонки, они и везде подонки, хорошо, что об этом открыто говорить стали.
Особисты в Афгане говорили, что в солдатских цинковых гробах в Союз вывозили наркоту и драгоценные камни. Копей драгоценных и маковых полей в Афгане много. Сам рубинами швырялся в птиц. Вывезут останки с почестями, под салют и слёзы родителей захоронят. Потом, ночью раскопают, вскроют, наркоту и камни заберут, гроб обратно закопают. По всей России тысячами хоронили. Окошечки на гробах изнутри краской белой замалёвывали. Цинки никогда не разрешали вскрывать, хоть лоб мать расшиби о гроб. Да и автоматчики из «почётного» караула с военкомом рядом, пойди вскрой, «закон запрещает».
Правда и мифы об афганской войне глазами алматинских ветеранов
В многолетнем афганском военном конфликте в составе советского военного контингента участвовало более 21 тысячи казахстанских военнослужащих. По приказу Родины, они выполняли свой интернациональный долг с 1979 по 1989 год. Из них более 900 человек погибли. В настоящее время в стране проживает около 17 тысяч воинов-интернационалистов. Одними из них являются наши коллеги, о которых мы хотели бы рассказать сегодня, в день 30-летия вывода советских войск из Афганистана, сообщает Zakon.kz.
Знакомьтесь: Владимир Каменев, кавалер ордена Красной Звезды и ордена «За службу в Вооружённых Силах СССР». Служил в 149 мотострелковом полку командиром мотострелковой роты с 1980 по 1982 год.
Евгений Наливайко, служил в 180 полку в минометной батарее с 1984 по 1986 год
Эрик Гумаров, служил в 177 мотострелковом гвардейском полку 108 Невельской дивизии
Нуржан Чупеков, кавалер ордена Красной Звезды, служил в 201 дивизии с 1984 по 1985 год, сначала в 149 полку, затем в 783 разведбате
Евгений Соловаренко, служил в пятой дивизии 1060 артиллерийского полка в автомобильной роте с 1981 по 1983 год.
Также в нашем коллективе работают воины-интернационалисты Александр Писаренко, Александр Емельяненко, Александр Бордюгин, Алексей Михайленко, Михаил Ушаков, Серик Ахметжанов, которые тоже служили в Афганистане, но по объективным причинам не смогли принять участие в нашей встрече. Все ребята имеют боевые награды – медали «За отвагу», «За боевые заслуги» и другие.
Мы все были патриотами и с желанием отправлялись в Афганистан
— Скажите, пожалуйста, что означает для вас 30-летие вывода советских войск из Афганистана?
Эрик Гумаров: Для меня это просто день памяти, это не праздник, мы просто собираемся все вместе и поминаем наших сослуживцев, друзей и вспоминаем, как всё было.
Нуржан Чупеков: Не только по круглым датам, но и каждый год 15 февраля мы встречаемся, чтобы помянуть погибших товарищей, посидеть, повспоминать, сначала с друзьями, потом в кругу семьи, потом самому посидеть, подумать, вспомнить. В основном это день воспоминаний и день общения.
— В каком году и как вы попали в Афганистан? Существует мнение, что туда не отправляли насильно и брали лишь добровольцев. Это правда?
Владимир Каменев: Я кадровый офицер, что Родина мне прикажет, то я и делаю. Мы шли туда, куда нас призывала Родина, добровольно никого не брали и этот вопрос не обсуждался. Мы все были патриотами и с желанием отправлялись в Афганистан. У нас одного лейтенанта не хотели туда пускать, по здоровью не проходил, так он такой крик поднял, что доктора были не рады. И мы за него заступились, поэтому его все-таки отправили. К сожалению, он погиб.
— Почему вы рвались в Афганистан?
Фото из личного архива Владимира Каменева
Нуржан Чупеков: Да, сейчас многие говорят, что я, мол, рапорт писал, чтобы меня призвали в Афганистан, но меня не отправили. Но лично я ни одного добровольца не видел. Нас, когда призывали, не ставили в известность, куда мы попадем, и в учебном центре никто не спрашивал.
Эрик Гумаров: У нас были добровольцы, которые писали заявление, чтобы их отправили в Афганистан, но ни один из них туда не попал. О том, что нас отправят в Афганистан, мы догадывались сами. У нас в учебке проходили политзанятия, во время которых объясняли жизнь, быт, традиции афганского народа, что можно там делать, а что нельзя. У нас даже памятка специальная была. Поэтому все мы понимали, что туда попадем, но в известность нас не ставили. Мы же принимали присягу, а там написано, куда тебя Родина пошлет, туда и пойдешь, и должен с честью выполнить задание Родины.
Евгений Соловаренко: Я узнал об этом в тот день, когда нас в учебку привезли, у меня там из нашего микрорайона служил знакомый, который уже готовился к демобилизации, и он мне сказал, что нас готовят в Афганистан. Я говорю, с чего ты взял? Он говорит, что за неделю до нашего приезда комдив собрал всю дивизию и сказал, не дай Бог, кто-то будет плохо относиться к нашим «афганцам». Я ребятам рассказал, а они говорят, что ты паникуешь, какой Афганистан? До этого ходили слухи, что нас в Венгрию или Германию хотят отправить. А на следующий день нас собрали уже в клубе и начали рассказывать о традициях афганского народа, как там встречают гостей, как провожают и так далее. Я говорю ребятам, зачем нам в Венгрии или Германии традиции афганцев? А через два дня мы уже точно всё знали. Но кто не хотел ехать – тот остался. К некоторым родители приезжали, шли к командованию, просили, чтобы их сыновей оставили здесь. Но когда ко мне приехали родители и сказали, что пойдут к руководству, я твердо сказал: «Если пойдете, я не вернусь домой вообще», и они не пошли.
Фото из личного архива Евгения Соловаренко
— По информации из открытых источников, для отражения внешних угроз изначально планировалась 30-тысячная войсковая группировка, потом ее довели до 140 тысяч человек…
Владимир Каменев: Немножко неправильно, изначально было не 30 тысяч, там вводили постепенно. Если мне память не изменяет, на 15 февраля 1980 года там уже было 55 тысяч. Официально первой ввели знаменитую 103-ю витебскую воздушно-десантную дивизию. 25 декабря 1979 года в 15:30 у них первый самолет начал приземляться в аэропорту Кабула. И дальше постепенно начался ввод других войск. До этого, конечно, наши уже были там, в основном разведывательные войска либо войска спецназначения в небольшом количестве, они занимались своими специфическими делами, обеспечивали беспрепятственную посадку в кабульском аэропорту.
Фото из личного архива Эрика Гумарова
После 149-го меня по моей просьбе перевели в 783 разведбатальон, где тоже была десантная рота, и в 1985 году я завершил там службу, так как был дважды ранен, второе ранение оказалось несовместимым с дальнейшей службой и меня комиссовали, дали инвалидность второй группы.
Фото из личного архива Нуржана Чупекова
— При каких обстоятельствах вы получили второе ранение?
Евгений Соловаренко: Я служил в пятой дивизии. 6 апреля 1981 года нас призвали в армию, отвезли в Аягуз. Там мы три месяца проходили курс молодого бойца и 22 июня опять вернулись в Алма-Ату, откуда прямым рейсом в 12:30 вылетели в Афганистан. Поэтому 22 июня для меня знаменательная дата, это начало Великой Отечественной войны и, получается, начало моей афганской войны, если можно так выразиться.
23 числа я получил свою технику – автомобиль, а 24 июня мы уже вышли на первую боевую операцию. Служба моя состояла полностью на колесах. Как Нуржан рассказывал, они нас охраняли, а мы ездили по Афганистану, от Кандагара до Кушки. В Афганистане я пробыл два года 8 дней. У меня более 30 боевых выходов, за что награжден медалью «За отвагу».
Фото из личного архива Нуржана Чупекова
— Женя, у вас был страх?
— И часто вас обстреливали?
Фото из личного архива Евгения Соловаренко
Нуржан Чупеков: По перевалам действительно невозможно было быстро ездить. Колонна из 100-150 машин преодолевала расстояние в 100 км, например, от Кундуза до Пули-Хумри, за весь световой день. Вот и представьте, какая была скорость, еле-еле ползли.
Эрик Гумаров: Я как раз на такой точке служил, наш полк охранял трассу от Саланга (стратегический перевал в горах Гиндукуш) до города Чарикара. Там через каждые три километра стоял пост. И вот самое страшное, когда колонна бензовозов идет и ее обстреляют, первый бензовоз загорится, а колонна не останавливается, потому что нельзя, иначе их всех сожгут. И самое страшное было вытаскивать водителей сгоревших машин. Огонь был настолько сильным, страшным, что не всех удавалось вытащить…
Афганистан дал нам друзей, «мозги», научил жизни
— Громов в одном из своих последних интервью говорит, что афганская война была не такой, как о ней пишут в учебниках. А какой, на ваш взгляд, она была?
Владимир Каменев: Громов еще сказал, но уже в другом интервью, когда мы выходили из Афганистана, следующее. Первое – 95% боевых столкновений выиграны советской армией. Второе – мы делали то, что хотели, а душманы то, что могли. Третье – эти 18-19-летние ребята достойно поддержали память своих отцов, дедов, которые воевали в Великую Отечественную войну.
Я видел ребят, которые подрывали себя гранатами. Я видел раненого солдата, который с пулей в животе всю ночь отстреливался. Душманы ему кричали: «Сдавайся! Мы тебе помощь окажем, в Америку отвезем», а он отстреливался. И у этих ребят, которые пришли на войну со школьной скамьи, психология резко поменялась и представления о жизни изменились. Поэтому была война. И война настоящая. Но в тоже время любой из нас скажет, что это были для него самые светлые годы.
— Почему?
Фото из личного архива Владимира Каменева
— Что вам дал Афганистан?
Владимир Каменев: У каждого из нас жизненная психология поменялась как бы на 180 градусов. Во всяком случае, у меня точно. Я до Афганистана был какой-то дерганный, нервный, а после Афганистана у меня была уже совсем другая психология. Афганистан мне много чего дал и, самое главное, дал настоящих друзей. У меня, можно сказать, и нет других друзей, только «афганцы», хотя я вырос в Алма-Ате, учился здесь в школе и окончил военное училище.
Евгений Наливайко: Главное, что дал мне Афганистан – настоящую дружбу и чувство ответственности за свои поступки. Мы всегда советуемся друг с другом, помогаем друг другу, памятники ставим погибшим ребятам, это все сплачивает нас и это бесценно.
Эрик Гумаров: Мне Афганистан дал друзей и «мозги».
Жан Чупеков: Наверное, научил жизни. Отношению к людям, к друзьям. Первое время, когда я вернулся в город, у нас еще не было памятника, и мы собирались возле пушек на аллее, которую высаживали родители погибших. И любой «афганец», который проходил мимо, был друг, товарищ и брат. Мы до сих пор все дружим, не можем друг без друга. Не представляю даже, что было бы, если бы я не отправился в Афганистан, а остался служить в Советском Союзе.
Евгений Соловаренко: В первую очередь дал мне «мозги», научил дорожить Родиной, любить и уважать своих родных и друзей. Думаю, Афганистан дал много хорошего всем нам и мало тем, кто, вернувшись домой, пошел по кривой дорожке. Конечно, были и такие люди, которые спивались или подсаживались на наркотики. Кто-то ушел в бандиты. Но таких очень мало. Остальные, слава Богу, и к работе относятся, как положено, и к друзьям. К сожалению, многие уже уходят. У нас в роте служили пять алматинцев, осталось трое.
Из Афганистана мы выходили под музыку и боевыми знаменами
— Был ли ожидаем вывод советских войск из Афганистана и как вы расцениваете эт от факт, ведь сейчас звучит немало высказываний о том, что это было поражением СССР?
Эрик Гумаров: Во-первых, это никак нельзя назвать поражением. Территорию Афганистана советские войска покинули строем. То есть организованно выходили, а не в панике бежали. А где вы видели поражение, чтобы никто не бежал? Вот американцы из Вьетнама впопыхах уходили, можно сказать, бежали. А мы просто уходили организованным строем.
Владимир Каменев: Был ли проигрыш СССР в той войне? Ни в коем случае. Мы вышли из Афганистана боевым строем, под музыку и под боевыми знаменами. Во-вторых, во время вывода войск не погиб ни один человек! Далее. Все задачи, которые перед советскими войсками ставились в Афганистане, были выполнены. Задачи победить у нас не было, соответственно, и проигрыша никакого не было.
Фото из личного архива Нуржана Чупекова
— Какие у вас были отношения с местными афганцами?
Евгений Наливайко: Мы же не со всеми там воевали. Коммунистические кишлаки были, которые связь поддерживали с нашими постами. Их жители приходили и привозили виноград, лепешки русским солдатам.
Эрик Гумаров: Мы тоже к ним ездили, муку и другие продукты раздавали населению.
Жан Чупеков: Все говорят, что была афганская война. Но там же не только война была, но и экономическая поддержка оказывалась. Наша страна направила туда очень много продовольствия и стройматериалов. Там и газопроводы строили, было много разных специалистов, и преподаватели были, и медработники. Поэтому не все население было против нас настроено. У нас и сейчас в Алматы проживает афганский генерал, который переехал сюда и здесь живет и мы его все знаем, он часто участвует в наших мероприятиях. Поэтому говорить, что постоянно воевали, нельзя. У нас советские люди были в духе интернационализма воспитаны, и даже сейчас сохранились документальные фильмы, где наши солдаты раздают афганцам провиант, муку, стройматериалы.
Фото из личного архива Нуржана Чупекова
— Были ли случаи, чтобы наши офицеры и солдаты по доброй воле остались в Афганистане?
Владимир Каменев: В СССР изначально было 412 или 413 пропавших без вести. Из них 21 казахстанец. Судьба большинства из них установлена, многие вернулись живыми и здоровыми. Некоторые, к сожалению, в плену погибли, а небольшая часть осталась в Афганистане, полностью ассимилировались с афганцами, завели семьи, детей и живут там, и обратно возвращаться не собираются. А некоторые в США поехали, в Западную Европу, но это единицы.
Общество к нам относится хорошо, государство – плохо
Общее мнение: Кто сказал, что в Афганистане спиртного не было? Да оно продавалось в дуканах свободно, и наши возили, сколько хочешь. Была даже водка «Посольская», которую в СССР было не достать. Да и бражку солдаты готовили, изюма хватало.
Владимир Каменев: А что касается наркотиков, то,конечно, кто-то пробовал, кто-то нет, но наркоманов конченых я не припомню. Были ребята, которые, вернувшись с войны, стали наркоманами, но у каждого своя сила воли и каждый сам выбирает свой жизненный путь. Может, у кого-то не хватило сил отказаться от этого, но таких было единицы. А вот водочку мы любим, но пьем не запоем, а просто посидеть в кругу друзей, под хорошую закуску и вспомнить былые подвиги.
— Как относится сегодня наше общество к вам, «афганцам»?
Эрик Гумаров: Общество относится хорошо, государство – плохо. Но не будем сейчас в политику углубляться, главное, люди нормально относятся.
Владимир Каменев: К 30-летию вывода войск из Афганистана мы посетили 68 школ в Алматы, и мы не сами туда просимся, а нас приглашают. Поэтому, считаю, к нам нормально относятся.
Также хотел бы добавить, что мы занимаем очень активную жизненную позицию. Я говорю о людях, которые здесь собрались и еще сотне таких, как они. Мы все занимаемся большой общественной работой и не только военно-патриотической. Если кому-то плохо, мы не проходим мимо, стараемся помочь. Вот буквально на днях мы с Женей Соловаренко находились в офисе нашей ветеранской организации, и к нам прибежала учительница из соседней школы и сказала, что ее на Сайране ограбили, избили и сумку забрали. Мы с Женей тут же сорвались, обежали весь район, но, к сожалению, не нашли его, но зато обнаружили и вернули ей сумку.
Мы все, кто сейчас здесь находится, входим в Союз ветеранов Афганистана Ауэзовского района Алматы. Это единственная организация районного масштаба, которая известна на территории всех стран бывшего СССР. Нас знают в России, Украине, Латвии, Эстонии, на Кавказе. В прошлом году делегация от нашей организации ездила в Чечню к чеченским «афганцам» и к нам из других стран приезжают. Мы ставим памятники «афганцам», умершим уже здесь, ухаживаем за могилами ребят, погибших в Афганистане, помогаем их родителям и семьям.
— Какое сейчас материальное положение у наших «афганцев»?
Владимир Каменев: Мы найдем, чем содержать свои семьи, мы прокормим себя. Тяжело инвалидам, ребятам, которые без рук, без ног вернулись из Афганистана. Но и они как-то приспосабливаются и даже иногда достигают определенных вершин. Например, наш председатель Юра (Шабалин Юрий Анатольевич – ред.), служил в знаменитом 345 полку и пришел из Афганистана без ноги. Так вот, он учился в КазГУ на юрфаке, ночью работал сторожем на стройке, а утром бежал подметать дворы, так как пенсия, которую ему платили за ногу, была мизерная, да еще и каждый год его заставляли проходить переаттестацию, как будто нога вырастет. И вот так человек выживал, а сейчас он успешный бизнесмен. То есть, человек без ноги, воин-интернационалист, солдат, прошел путь от метлы до руководителя бизнеса!
Слева направо Евгений Соловаренко, Владимир Каменев, Нуржан Чупеков, Эрик Гумаров, Евгений Наливайко (фото Zakon.kz)
Торгын Нурсеитова,
Владимир Демидов
